— Рассказывай! — не поверил Иван Иванович, но пальто снял, сложил комочком изнанкой наверх и осторожно
положил на подоконник, так, чтобы оставалось на виду.
Неточные совпадения
Ушли. Луна светила в открытое окно. Лидия, подвинув к нему стул, села,
положила локти
на подоконник. Клим встал рядом. В синеватом сумраке четко вырезался профиль девушки, блестел ее темный глаз.
Опасаясь, что Макаров тоже пойдет к девушкам, Самгин решил посетить их позднее и вошел в комнату. Макаров сел
на стул, расстегнул ворот рубахи, потряс головою и,
положив тетрадку тонкой бумаги
на подоконник, поставил
на нее пепельницу.
Когда он захотел спать, то слез с
подоконника и растянулся
на полу, рядом с кроватью,
положив под голову пальто.
Дети начали кланяться в землю, и молитва, по-видимому, приходила к концу. Дорушка заметила это: она тихо встала с колен, подняла с травы лежавший возле нее бумажный мешок с плодами, подошла к окну,
положила его
на подоконнике и, не замеченная никем из семьи молочной красавицы, скоро пошла из садика.
В комнате вовсе стемнело; Ида свернула книгу,
положила ее
на прежнее место и, опершись локтем о
подоконник, отдыхала глазами
на густевшем закате.
Она сложила руки
на подоконник и
на них
положила голову.
Сердито набросив
на тело жены простыню, он взял подушку и, снова подойдя к окну, сел в кресло,
положил подушку
на подоконник, облокотился
на неё и стал думать.
Через два дня бабочка
на подоконнике рядком наклала яиц и приклеила их. Яички были желтые, 25 бабочек
положили яйца. И я набрал 5000 яичек.
Офицер
положил перед Теркиным
на подоконник большой, уже потрепанный альбом и лениво пошел в другую комнату.
— Виноват, ваше скородие. Надо
полагать, как в самовар дул, жилку себе от старания надсадил… Папироски
на подоконнике, не извольте искать.
Сложил тетрадку,
положил на этажерку. Лелька села
на подоконник и развязно болтала ногою.
Сидела
на подоконнике в своей комнате, охватив колени руками. Сумерки сходили тихие. В голубой мгле загорались огоньки фонарей. Огромное одиночество охватило Лельку. Хотелось, чтобы рядом был человек, мягко обнял ее за плечи,
положил бы ладонь
на ее живот и радостно шепнул бы: «Н-а-ш ребенок!» И они сидели бы так, обнявшись, и вместе смотрели бы в синие зимние сумерки, и в душе ее победительно пело бы это странное, сладкое слово «мать»!